Ходит слух — была там когда-то сильная перестрелка с кланом сталкеров «Волки» и десантом и никто оттуда не вернулся. После последующих проверок выяснилось, что там не хватает одного трупа, а ещё были интересные следы. Но без экипировки никто бы там не прожил и трех недель, а трупы были все сгоревшие, как выяснилось позже, заживо. Словом, для подобной вылазки нам нужна была новая экипировка, но торговец Кривой хотел за неё до хрена денег, которых у нас с Рысью не было.

Мы аккуратно передвигались по измученной траве. Рыси было почти неслышно. Нам еще не попалось ни одного препятствия и становилось как-то не по себе. Всё было тихо, как на кладбище, хотя кладбищем можно назвать всю Зону, но здесь было как-то особенно не так. да и воздух с привкусом какой-то сладости.

— Юля, тебе это не кажется странным? — спросил я.
— Что?
— Эта атмосфера.
— Я уже привыкла к этому, — с недоумением ответила она.

Да, Юля была права — датчики ничего не показывали и вообще, такая атмосфера была везде, по всей Зоне. Но я все равно что-то чувствовал, что как-то здесь не так.

— Покажи карту, — сказала Рысь.

Я достал из рюкзака карту и мы начали проверять, где находимся.

— По-моему, мы заблудились.
— Говорила, тебе нужно было купить электронную, а ты — «не-не»…
— Не доверяю я этой новой хрени. Мы и с такой спра-вимся, — со злостью сказал я.
— Ну-ну, — со смешком ответила Рысь
— Вот, мы совсем недалеко от точки, которую нам дали эти биологи, мать их за ногу! — водя по карте пальцем, возмущался я.
— Посмотри, вдруг там кладбища такого нет на карте, — с удивлением толкнув меня, сказала Рысь

И вправду, такого не было на карте.

— Может быть это какая-то новая аномалия…

Достав из рюкзака пару болтов, я кинул их в ту сторону. Они упали точно по траектории, с нормальной силой тяжести.

— И вправду кладбище, Рысь…
— Посмотри, какой там «туман», Арти, а у нас скафандры не очень-то надёжные.
— Ничего, «туман» комбинезоны выдержат, твой прекрасный носик будет в порядке, Юлия.

Она меня ударила, но так и ее смогла это улыбку.

— «Туман», это ещё ничего, главное чтоб Выброса не было, а то здесь и спрятаться негде, — посмотрев на Рысь сказал я.

Мы двинулись дальше. Обойдя кладбище мы заметили, что некоторые могилы были раскопаны.

— Что за хрень?… — негромко воскликнула Рысь.
— Что?
— Арти, ты видел? Там что-то мелькнуло.

Посмотрев на указанное Рысью место, я ничего не увидел.

— Может, показалось?
— Нет, там что-то есть, дай бинокль.

Она минут пять вглядывалась в бинокль, но так ничего и не увидела. Я уже как пять лет с ней в напарниках и знал, что она редко ошибается. Мы пошли поаккуратнее.

Кода мы подошли к месту, Рысь оказалась права — то был мутант и какой-то не совсем похожий на других. Это был зомби, но с необычной зеленой и сильно обгоревшей кожей, одетый в изодранный костюм, похожий на скафандр.

Когда он нас заметил, мы увидели его красные святящиеся глаза. Он двинулся на нас, запахивая свои руки, но Рысь среагировала быстро. Она одним движением руки достала из-за спины свой FN F2000, автомат доставшейся от отца. Очередь свинца полетела мутанту в голову и она стала похожа на холодец. Зомби был уже совсем близко, когда я, достав свой АК и оттолкнув Рысь в сторону, выпустил весь рожок в торс мутанта. Моя атака немного приостановила урода, но ненадолго. Юля не испугалась и начала стрелять ему по ногам. Когда я перезаряжался, мутант был уже в паре метров от меня. Двигался он уже тяжело хромая. Ногой мне пришлось оттолкнулся от него и при полете начать стрелять. Я даже не видел, куда стрелял, только слышал смачные чваки попаданий в мёртвую плоть…

И тут мутант упал. Рысь подбежала и с расстояния выпустила ещё одну очередь, после чего он уже не встал. Я поднялся, но у меня очень болела спина.

— Как ты? — спросила Рысь
— Ничего, только спина немного…
— Арти, я ещё не видела такого! Это что, измененные зомби?
— Я не знаю, но тварь дай боже. Посмотри на его кожу и одежду, похожую на сталкерскую. Подозрительно, как она на нем оказалась?
— Да, это очень подозрительно. Посмотри, вон какой-то знак, — показывая на огрызок одежды сказала Рысь.

«Как? Не может быть! Это же знак клана „Волки“, который был истреблен около двух лет назад!», — подумал я про себя.

— Здесь что-то не так. Пошли дальше, не хочу встретится ещё с чем-нибудь подобным…

После драки мы прошли ещё с километр и сделает привал. У меня ныла спина и живот. Рысь дала мне пару бутербродов и тёплого кофе из термоса, который она меня уговорила купить у Кривого.

Тем временем, нужно пора было задуматься о ночлеге. Хотя здесь и было очень жутко, но усталость есть усталость. Первой легла Рысь, а я до часу ночи оставался за смотрящего. Мне нужно было время, чтобы подумать. Мысль о зомби не вылетала с головы. Я снова и снова прокручивал в голове эту встречу с мутантом, вспоминал клеймо на его одежде и не мог поверить.

«Неужели это зомби сталкера? Нет, это не так, не может этого быть! Выбрось это из головы Арти!» — повторял я себе.

В двенадцать часов ночи мне начался слышаться какой-то голос, он это говорил но я не мог разобрать что он мне говорит .Но голос становился все сильнее, и я понял это у меня в голове и он говорил «Уходите, уходите», а потом прошел но через минуты две опять «здесь вы найдете только смерть». Я подумал что это из за переутомления вот и час я разбудил Рысь, а сам лег спать. Мне снились какие то люди в камуфляжах, огонь, крики и вдруг я проснулся в глаза дало солнце и я понял уже утро.

Я поднялся Рысь уже завтракала, было слышно ее сладкое чавканья бутерброда с маслом.

— Арти, завтракать будешь?
— Ща, подожди. Дай горло прополощу.

Прополоскав горло — у нас так чистят зубы — я взялся за бутерброд и горячий кофе. С невыразимым удовольствием я поглощал немудрёный завтрак и воображал себя в тёплой квартире утром, собиравшимся на работу.

— Ну что, в путь? — спросил я у Рыси
— Ой, как не хочется, Арти! Я бы так весь день на травке пролежала.
— Давай-ка, вставай. Мы в Зоне, а не в детском саду. К тому же уже вчера убедились, что здесь что-то нечисто.
— Да встаю, встаю — с видной усталостью ответила Рысь.

Мы продолжили путь и опять всё было тихо и странно.

Через пару часов пути вдруг дал о себе знать универсальный детектор, который совмещал в себе стандартный счётчик Гейгера, детектор аномальных образований и ещё кучу всяких опций, разобраться в которых мог бы, наверное, только яйцеголовый.

— Что, аномалия? — спросил я у Рыси.
— Да нет, сигнал не такой сильный.

Пройдя ещё пару метров, мы увидели источник сигнала. Это был мутант.

— Во блин! Ещё один позеленевший урод! — со злостью сказала Рысь.
— Обрати внимание, Юля у него красные глаза и самое интересное, он же нас видит, но не нападает. Чего же он ждёт…

Выяснять было некогда и мы с Рысью начали стрельбу. Она пыталась попадать ему по рукам, а я сразу же прицелился в торс. После первого нашего попадания мутант заметил нас и начал движение, подняв свои руки прямо на нас. Но не успел он пройти и пяти метров, как его рука стала похожа на лапшу, а торс на решето. Он сразу начал падать, но упав он продолжал ползти к нам.

— Нет, Арти это не просто мутант, или зомби! — с удивлением сказала Рысь, перезаряжая автомат.

После очередного магазина, он остановился и с него потекла кровь.

— Как это, Арти? Это же что, человек? — спросила Рысь
— Я не знаю. Посмотри на его ноги — на них камуфляж.
— Да, Арти. И обут в явно десантские ботинки.

«Зачем вы это делаете? Мы же ни в чем не виноваты!» — опять послышался в моей голове голос, только был он какой-то измученный и старческий. И это было не из-за переутомления. Вывод один — где-то здесь был контролёр, но какой-то иной.

— Что за… — не успел я крикнуть, как увидел…

Автор NexAddo
4 ноября 2003 года

Надежда | The hope

^{(Перевод с английского)}

Я не помню, когда и кого приняли в лагерь. Кого это волнует, детали не суть важны; дело в том, что меня приняли. Так долго я был один; борясь за каждую секунду дневного света и ночи, я прятался и надеялся, что никто меня не увидит. Я бывал и в других лагерях, но долго там не мог удержаться. Отсутствие правил пугает меня. Здесь было лучше, он чувствовал себя немного как дома. Вообще-то после моего отъезда это было первое место, которое я мог назвать домом. У него были правила; многие из них, но только один мне понравился больше всего: «не выходите из лагеря после захода солнца». Не то чтобы я боялся темноты, просто того, что в ней прячется, особенно в зоне. На самом деле я часто пытался планировать свое время так, чтобы меня никогда не застукали за пределами дома после наступления темноты.

Дом, такое простое слово, полное тепла, но такое незнакомое мне сейчас. Теперь… Теперь у меня нет места, чтобы позвонить домой; я думаю, что зона — это мой дом, пока мне не удастся вытащить из нее… Знаешь, чем больше я живу, тем больше понимаю, что все заканчивается так же внезапно, как и начинается. Это начинается в день, как и любой другой; вы просыпаетесь и едите старый кусок, выращенный, затем вы кладете свой спасательный набор и готовите себя к ежедневной разведывательной миссии. Вы, наконец, запускаете двигатель после десятков лотков, обещая, что завтра вы позаботитесь об этом. После небольшой разведки ваша машина тормозит, как только вы удаляетесь от лагеря. Вы выходите из машины, «регулируя» все на своем пути. Вы не можете оставить машину в середине нигде, поэтому вы пытаетесь исправить его, но через некоторое время вы понимаете, что опоздаете. Вы бросаете короткий взгляд на небо и замечаете красные облака. Затем вам приходит в голову суеверие: «сегодня пролилась кровь», и вы начинаете улыбаться, думая: «чья кровь». Мысль о том, что утром вы будете красным облаком, заставляет вас хотеть вернуться домой раньше, поэтому вы берете свой рюкзак и начинаете идти все быстрее и быстрее, Пока ночь начинает падать. Через некоторое время вы вспоминаете, почему вам не нравится темнота; вы не видите ветки, которая ударяет вас по голове, вам не нужны камни, которые заставляют вас падать, и звук… тот звук, который заставляет вашу кровь замерзать в ваших виноградных лозах, вы знаете этот звук тишины, абсолютного ничто. Ты бежишь все быстрее и быстрее, не глядя ни направо, ни налево, надеясь, что не увидишь приближения смерти. А потом вы приходите домой и понимаете, что его там нет; не потому, что его там не было, а потому, что там никого не было, никого живого. Они все были мертвы; кровь была повсюду, на полу, на стенах… запах крови, смешанный с мочой, был повсюду. Тела без ремней и ушей, вероятно взятые в качестве трофеев, даже тогда я мог представить себе крики и агонию. Я больше не могла сопротивляться и убежала. Я не помню, где и сколько я бежал, единственное, что я помню, это то, что я проснулся в своем единственном . Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, но после этого я повернулся, чтобы найти свой рюкзак и оружие. Без еды и боеприпасов я простоял несколько дней, молясь, чтобы преследователь попал в одну из моих ловушек, чтобы я мог достать его припасы. Были времена, когда я хотел умереть, я даже думал о том, чтобы убить себя. Единственное, что поддерживало во мне жизнь, была надежда; я надеялся, что когда-нибудь найду свою надежду жить, надежду найти причину жить. Я жил, чтобы не умереть. Это не имеет смысла, но это так.

Но однажды ночью все изменилось. Меня разбудила стрельба, а потом на меня упало что-то уродливое. Кровь этого зверя покрыла меня, она даже проникла в мою моль; от вкуса и запаха меня чуть не стошнило.

Я встал, и передо мной был Сталкер или, по крайней мере, я думаю, что это был один из них. Он вернул мне мое оружие, а затем развернулся и исчез в темноте. В последующие дни я чувствовала его присутствие где-то там, наблюдая за мной, следуя за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Однажды вечером я поставила еще одну миску с супом рядом с огнем. Через несколько минут он появился и взял чашу. Он начал есть суп, двигая головой влево и вправо, пытаясь разложить еду во рту. Позже я заметил, что у него не было стрингов. В течение нескольких дней мы шли вместе без всякого общения, мы оба знали, что делать, когда остановиться и куда идти. Но ночью я дал ему кусок красного кирпича и осколок стекла из разбитого окна. Он взял их и стал ждать моих вопросов. Сначала я хотел спросить его имя, но что-то удержало меня от этого, и я спросил его, как он потерял свои стринги. В то же время я понял, какой я был глупец. Он не рассердился, а просто начал писать на стекле. Я взял стакан и прочел слово «Удума». Я начал дрожать, это было название моего лагеря, моего потерянного дома; я не мог поверить, что кто-то остался в живых после той резни, поэтому я вытер стекло, подтолкнул его к нему и спросил, был ли он там, когда все это произошло. Он ответил Мне движением головы вверх и вниз. Тогда я спросил его, как ему удалось уйти. Через некоторое время его дрожащая рука начала писать какие-то слова на стекле. Я взял стакан и прочел: «я впустил их». Я прочитала текст три раза и не могла поверить. Как он мог предать нас, как … как мог быть таким бесчеловечным; эти дети, женщины и мужчины погибли на войне, и все из-за него. Я взял свое оружие и указал на него. Мне так хотелось нажать на курок, но я не могла, он однажды спас мне жизнь, и теперь пришло время спасти его. Я сказал ему, чтобы он убирался, но он этого не сделал, он просто стоял и пытался говорить, но только издавал какие-то странные звуки. Я встал и попытался заставить его уйти, но он изо всех сил пытался что-то написать на бетонном полу. Я схватил его за руку и отшвырнул в темноту. Когда я вернулся, то прочитал, что он написал на полу: «Ты не недооцениваешь».

Прошло много времени с тех пор, как это случилось, и я все еще чувствую его присутствие. Я знаю его где-то там, и я думаю, что он знает, что я знаю о его присутствии. Иногда, когда у меня нет еды, я просыпаюсь утром с несколькими дохлыми крысами или мышами рядом со мной. Много раз я оставлял немного крысиного супа в своей миске, и утром миска была пуста. Бывали моменты, когда я жалела, что прогнала его, особенно сейчас, когда мне нужен был кто-то, чтобы защитить мою спину. Не один раз мне хотелось сказать ему, чтобы он вернулся и рассказал мне то, чего я не понимаю, но я не мог. Я думаю, что он получил то, что не получил, он заплатил своим ремнем и своим изгнанием. Теперь, если я подумаю об этом, я думаю, что мог бы сделать ему одолжение, застрелив его там.

Во всяком случае, он помог мне найти причину, по которой я должен жить; он заставил меня поверить, что я могу выжить здесь.

Теперь я хочу… Нет, мне нужно выбраться из зоны и, может быть, если повезет, я все забуду. Я надеюсь, что это так…

Теперь все кончено.

Мышиный перевод с английского
(потом доделаю)

Автор Уиллет Сиу (Willet Siu)
4 ноября 2003 года

Память | Memory

^{(Перевод с английского)}

Теперь я знаю, почему ты всегда ходил в одиночку. Здесь… здесь, в этом проклятом месте есть только один человек, которому можно доверять. Себя. Оглядываясь назад в ретроспективе странно как-то в грустный, Иронический взгляд. Своеобразный пользу выплачен в недобрые обстоятельства. Может, она просто сдалась, подтверждающие то, что мы все боялись, как недели, месяцы и годы шли. Хех, неплохо, неплохо. Я зашел бредовые. Кара-пожалуйста, прости меня. Я очень старался (я действительно сделал) но теперь я знаю, что вы, наверное, всегда известно; я никогда не мог быть сталкер, как вы. Вы были одна из рода Кара, и я убил тебя.

"Кара, давай теперь мне почти 18 и теперь капрал Стивенсон говорит, У меня трещина выстрел и достаточно шаров, чтобы присоединиться к армии. Вот посмотри, он подарил мне пару армейских ботинках, — я улыбнулся, я протягиваю ему приз как свежий улов.

Повернувшись ко мне она сечет меня взглядом, что бы вянут цветы, как неожиданный холод. Я съеживаюсь внутри, просто немного, но я должен был показать ей, что я сделан из более крепкого материала. Размещение вновь очищены и проверены Макаров на кухонном столе Кара лениво крутится в своем кресле ко мне лицом. Моя глупая ухмылка начала колебаться, как она изучает меня.

Без улыбки говорит она, «тогда в армию, Курт. Может быть тогда добрый капрал мог ребенок сидеть вместо тебя.»

Я мгновенно жалею о своем поступки, как я топать до ближайшего стула присев и затем хлопанье моих ботинках на стол. Ее тон меняется от кормы к позабавило и я чувствую тепло ползать в мои щеки. Она сдвигает снова ко мне лицом.

«Слушай ты не знаешь, каково это… там, в одиночестве. Вам нужно сделать немного больше жизни, прежде чем начать флиртовать с умирающим. Не то чтобы я не хочу брать тебя с собой, но это достаточно трудно остаться в живых сам без…» она затихает, даже не глядя на меня.

Слезы грозят испортить мое поведение и я душить их вниз с последнего моего достоинства. «Вы можете закончить это говорить. Не глядя после бедного старого меня, вы имеете в виду. Я могу сама о себе позаботиться. Я знаю, что могу. Мне просто нужен шанс, чтобы доказать это вам. Кроме того вам не придется быть в одиночестве там со мной на вашей стороне.»

"Вы знаете, что я имею в виду Курт. И кроме того, кто ты действительно хочешь произвести впечатление? Меня, себя, или ваш отец, " он бы еще больнее, что бы она говорила о моем отце, она не дается мне, что легкую тень улыбки, что Кара становится, когда она думает, что маленький дом с фонтаном и садом, что она ушла, когда все это началось. Я действительно чувствую, что я влюблен в нее тогда. Так редко она улыбаться в эти дни. Не после зоны инцидента. Я думаю, что она потеряла некоторых близких друзей и семьи здесь. Потом просто, как и все мы она здесь, и как все мы она ищет что-то. Только я знаю, что я ищу.

«Вы всегда воспитывать мой отец, когда мы говорим об этом, это просто нечестно.»

«Жизнь никогда не бывает справедливой малыш. В конце концов ты всегда везло только на уровень безубыточности. Затем снова. Хорошо, я обещаю, что не сказать еще одну вещь о вашем отце.» Эта улыбка исчезла и заменена глупо улыбаться. Это выглядит немного вынужденная, но я не делаю никаких комментариев.

Не уступая, я замечание, «ты всегда говоришь это.»

Давая мне мелодраматический вид шока она спрашивает с сарказмом: «правда? Я никогда не замечал.»

С, что она начала проверять ее другими видами оружия давая никаких признаков заметил, как я подобрал ее Макаров. Его синеватым металлическим блеском опровергает ее смертоносные намерения. Холодный и жесткий он был безжизненным. Она всегда чувствовала себя безжизненной ко мне. Некоторые ребята рассказали о том, как в кайф было держать или стрелять из оружия, но я никогда не чувствовал, что путь. Это просто еще один инструмент и один, что только приняла к жизни, либо Искра, отраженных от Вас или той же самой искры, от кого-то другого. В первый раз я держал пистолет был, когда мне было семь. Я до сих пор помню тот день мой отец смеялся и мою мать тоже была там. Она была прекрасна. Я помню ее улыбку и ее запах. Как она прикоснулась к моему лицу и поцеловал меня, когда я плакала. Затем вспышка. Гром и молния, или это другой путь вокруг. Отдача закрутила меня мучительно. Все, что я помню, потом была кровь и Мамина улыбка. Кровь и розы.

«Эй, малыш, ты сделал с ней играться, или же я буду ждать для вас, чтобы умереть от старости?»

Я не знаю, сколько времени я на своей волне но Кара голосом отрезал меня обратно в реальность. С одним последним игривый росчерк я рукой пистолет обратно в Кара. «Почему вы все еще используете это оружие, Кара. Я имею в виду за железяка валяется я уверен, что что-то лучше должны показать.»

Она дает мне раздраженный взгляд. «Посмотрите сейчас, в отличие от тех покачиваясь болтуны там, я не здесь, чтобы убивать и взрывать. Я просто хочу получить ответы. Как я уже сказал, может тебе будет лучше с Карлоф или военного сталкера, что он ошивается с, Бретт или согнуты? Как я оседлал с Вами в первую очередь?»

«Это ожог… и ты спас меня от мутантов на периметр г-8, когда они прорвали помню. Я был пацан ссыт. Они сказали, что „ после того как ты нашел меня вы можете держать меня’. Дерьмо. Я до сих пор помню взгляд моего отца подарил мне этот день.“

Она трогает меня за руку и я смотрю вверх, чтобы увидеть ее грустной улыбкой, — Вы привезли его на этот раз, ки… Курт. Вы не должны быть то, что Вы не просто впечатлить его знаешь. Ты мне нравишься просто отлично, как сладкий молодой человек, что вы. И насколько я помню вы были не только заморожены со страхом. Черт возьми, я чувствовал, что это слишком, но я научился игнорировать его и он уходит. В конце концов. Это не ты, Курт. Этих тварей в зоне не нормальные. В целом место странное. Вещи случаются без всякого повода. Этот инцидент был результатом сбоя в нашем ожидании зона житель полномочия. Мы недооценили их, и они воспользовались нашей расхлябанности. Это не имеет ничего общего с тем, кто ты.»

«Черт побери, я не ребенок. Я знаю, что я чувствовал и настоящий мужчина не стал бы просто стоял и в штаны наложил, — кричу я со злостью, как я кисть ее руку с плеча. Я даже не знаю, кто я злюсь на нее или себя. И то и другое может быть».

Кара дает мне грустный взгляд, «быть „настоящий мужчина“ бы прийти в себя и сосредоточиться на будущем не сидеть беспомощно в тени своих неудач.»

Возможно, немного слишком жадно я ляпнуть: «это именно то, что я пытаюсь сделать! Но ты не позволишь мне. Ты стараешься оттолкнуть меня! Каждый раз, когда я прошу пойти с тобой в зону вы меня отмахнуться. Я упорно тренировался и факт остается фактом, что ты мне дорог. Другие сталкеры бывают разные. Просто как ты и сказал, они это и в кайф или из чувства долга или за деньги, или что угодно! Ты единственная, кому я доверил бы свою жизнь. Карлоф или сжечь бы оставить меня умирать в первой инстанции я стал обузой. Я знаю, что я не опытный. Я знаю, что я должен сначала заручиться, но это не то, что я хочу! Я хочу быть сталкером, как ты! Я слышал, что другие говорят о тебе.»

«Ох, и что мои сверстники должны сказать», — спрашивает она с некоторым деланным равнодушием.

Я смотрю в ее темные глаза искали какой-нибудь знак. «Говорят, вы один из лучших сталкеров в поле. По крайней мере некоторые из них. Другие говорят, что ты трус и подлец и что единственная причина, по которой ты все еще работаешь, что вы убежать от всего и всех.» Это была азартная игра, но нужно бросать кубик как-нибудь. Бинго! Небольшая вспышка гнева ударяет ее глазами. Маленькая злобная улыбка ползет вверх по одной стороне ее губ.

«И что вы думаете, хм» — она положила меня обратно на тест.

«Я думаю, что вы самый лучший чертов сталкер есть и именно поэтому я хочу узнать от вас. Это не для кого-то другого, это для меня.»

Просто, как облака расступились на мгновение, просто, прежде чем я успел отпраздновать мой мелочный Триумф шлагбаум закрывается снова, оставив меня гадать на ее душевное состояние снова. Кара смотрит мне в глаза долго и упорно. Вот он, переломный момент, глубоко в моем сердце я знаю, что это тот предпоследний миг, когда она находится либо отказываюсь и никогда не поднимать тему еще раз или взять меня на один шаг ближе к своей конечной цели.

«Интернет.»

Это мягко сказанное слово никогда не ошарашивает меня такой раньше. Что-то поднимает с моих плеч с, что мир и мои проблемы испарятся как утренняя роса.

«Вот, лови.» Макарова соблазнительно сверкает в утреннем свете, как она швыряет его мне. Как мне поймать оружие он чувствует себя странно, чтобы удержать его. Я держал это много раз, прежде чем но на этот раз она разная. Хотелось, надев мундир делает солдата Кара акта давая мне свой пистолет состоит в утверждении, что я-сталкер.

«Но Кара я думал, ты любишь этот Макаров.»

Кара дает мне странный взгляд. «В Макаров? Нет. Это просто пушка. Дело в том, что это очень Mikeal дал мне пистолет, когда он взял меня под свое крыло. Хм. Кажется так давно. Но прошло только три месяца. Все-таки он был еще до вас. Излишне говорить, Mikeal был моим наставником и в качестве наставника я передаю оружие на тебе.»

Что-то в ее голосе шевельнулось чувство ревности во мне. Опасаясь худшего и страшась неизвестного я спрашиваю, «так ты влюблен в Mikeal.»

«Был влюблен.»

Я не мог помочь, но чувствую облегчение к моему вечному стыду. «Что с ним случилось?»

«То же самое, что могло случиться, чтобы всех нас, Курт. Он просто исчез. Жизнь является неопределенным и жизнь сталкера больше, так как экспоненциальный множитель. Вот почему мне нужно было знать наверняка, что это то, что вы действительно хотите. Там нет оглядываясь назад. Как только вы переступите порог и стать одним из участников этого грандиозного драма, оглядываясь назад, ты можешь быть убит. Там должно быть никаких оговорок в вашем уме; что это первый из многих ключей. После того, как вы разблокировали свой потенциал, тогда вы действительно можете сказать, что вы сталкер. Есть вещи и похуже там, чем я могу рассчитывать и вы должны быть подготовлены, чтобы справиться с каждым препятствием и физически, и психически. Так это что, последнее предупреждение Курт. Мы собираемся там и нет таких вещей как тест работает и никакое обучение не может подготовить вас за то, что вы можете столкнуться там. Еще есть время передумать. Свою жизнь обратно из зоны все равно нет.»

Я мог видеть ее глаза, зондирование мою решимость. Стиснув зубы я поставила моя судьба в движении. «Я готов. У меня нет жизни, но жизнь у меня здесь сейчас. Я буду сталкером.»

Глядя мимо окна во двор с бетонными заграждениями Кара тон меняется более мрачно торжественный. «Одна последняя вещь. Если … если что-нибудь случится. Вы знаете. Из ряда вон. Если я не в духе или вы знаете. Правило первое: будьте уверены, и цель истинная. Знаю, что я сделаю то же самое для вас.»

Остаток утра прошел вдоль без лишних слов, Как быстро был разбит и шестерня отсортированный и установленная. Последнее утреннее солнце все-таки выглянуло из-под подушки серые, как мы переехали мимо скудных население казармы. Вдалеке знакомое гипнотическое жужжание Ми-24 возвращается с утра рекон вписалась в звуки лагеря. Люди болтали и смеялись. Нечетные резкие слова, которыми обмениваются. Казалось такие разные сейчас. Я был аутсайдером затем, глядя в. Но теперь он был частью меня, и казалось, что таким образом за месяц я здесь.

Я проделал весь этот путь из Питтсбурга в здесь, чтобы увидеть моего отца и единственный раз я действительно его видел в тот момент. Что убийственный момент. Вещи никогда не были близки между нами после аварии. Он винит меня и себя, и он закрывает себя подальше, чтобы скрыть боль. Вот почему он вызвался на должность командира казармы здесь в разделе г. военная всегда была частью его жизни, и теперь это все, что он знает.

«Курт?» Мужчина в походной обращается ко мне, его голос невзрачный фильтруют через один из бесчисленных химзащиты, маски вопроса военными. Я смотрю вверх и принять к сведению его красуется мундир. ‘М. Стивенсон’. Капрал Марк Стивенсон была первая няня, назначенные мне моим отцом, и я не возмущает, что на всех. Капрал Стивенсон-непринужденный парень с чувством юмора. Он легко собирается и весело тусоваться. Даже если это в армейскую столовку. Будучи первым другом я сделал здесь, в зоне это не удивительно, что я держу его возле.

Я оскалом и дай капрал ленивый салют. "С иголочки солдат, " я коры над гудящими выреза двигателей вертолета он просто вышел из. Пилот сигналов наземного экипажа, как они начинают свою регламентных проверок и из открытой боковой двери остальных разведотряд выгружать свое оборудование. В умирающий солнечный свет я все еще вижу дым кровотечением в необычной атмосфере с боковым креплением пулемета. «Я вижу, ты нарваться на некоторые неприятности. Довольно близко к периметру тоже.»

Капрал Стивенсон смеется и похлопывает меня по плечу, затем натягивает на себя маску. «Да, я думаю, можно сказать, что. По крайней мере неприятность для противника. Просто очередная пачка примыкалы подойдя слишком близко. Блин хоть. Похоже еще один форпост, наверное, упала. Это дерьмо стареет и я устал от стрельбы наших собственных. По-прежнему, мы все еще живы и раздел G опечатан крепче, чем монашка трусики, или так гласит легенда.» Он дает мне озорное подмигивание.

«Кочан я вижу. И с настолько очаровательным Кара, а также. Твой отец знает об этом?» Стивенсон спрашивает небрежно.

"Я не думаю, что он заботится в этот момент, " я отвечаю.

Он смотрел вверх, в небо задумчиво на мгновение, прикрывая глаза рукой. «Я не поместил бы это мимо него, сын. Но я не могу ручаться за полковника. Я бы хотел, чтобы вы по крайней мере сказать ему, прежде чем выходить на улицу.»

"Мы впустую тратим время Курт. Капрал, очевидно, есть вещи, чтобы сделать и мы в пути. Капрал, " Кара приглашения Стивенсон.

"Да, " он выглядит более чем для Кара и на меня, "документы и вещи. Посмотрите здесь, Курт, я не подслащать ничего здесь. В зоне. Это все война и страшное дерьмо случается там. Я бы предпочел, чтобы ты заручиться, если вы хотите, чтобы проверить зону, по крайней мере, у тебя есть дядя Сэм смотрит на тебя, ты не обижайся, — он кивает Кара, кто просто смотрит в сторону.

«Нет, Стивенсон. Я принял решение, и я не думаю, что кто-то по-настоящему в безопасности там неважно, кто или что у вас есть с вами.»

"Ладно, потом. Если это твой окончательный выбор. Я просто хотел предупредить вас. Позаботься о нем Эй Кара, " он выглядит старше ее и tousles мои волосы. Я всегда ненавидел это.

Кара кивает и начинает ходить на внутренние ворота. Гигантские бетонные стены и баррикады всех описаний составляют барьер по периметру. Колючая проволока и фальшборт, чтобы держать волков в страхе. Различные входы и КПП охраняют двое ворот, внутренние ворота-это немного больше, чем бункер с раздвижной металлической дверью. Охранники вращаются почасовой свести к минимуму любых возможных проблем. Внешние ворота гораздо менее впечатляющим. На самом деле не ворота в любом смысле, а символично. Это не большая дверь, которая держит ненужные, не, что не существует барьеров, по-прежнему, но это более или менее охраняют горячим свинцом. Две башни с прожекторами и пулеметных гнезд стоять на страже открытия барьера. Он никогда не перестает наполнять меня чувством благоговения и немного страха сбиться рядом с этими стражами.

«Эй, Курт!» Стивенсон кричит пока я вне пределов слышимости, «ты хочешь, чтобы я рассказал его тебе?»

Я покачала головой Нет, как я помахал ему «пока».

Деревья качаются вяло к tuneless ветра, ведущей через опустошенные земли. Скелеты зданий торчат как и многие гиганты давно. Пустые глаза, взгляд sightlessly к постоянно расширяющемуся горизонту, молчаливыми свидетелями ужасов зоны. Это кажется настолько странным и чужеродным для ландшафтного однажды полнится жизнь, чтобы сейчас быть совершенно бесплодной. Просто мимо периметра и барьера лежали останки города и координационным центром всей проблемы. Снова я ухожу из другого мира, чтобы обнять новый и неизвестный. Легкий холодок озноба меня, несмотря на теплый летний ветер. Я взволнована и напугана, я хватаюсь за пистолет чуть-чуть поплотнее. Его присутствие в одиночестве обнадеживает лишь как Кара на моей стороне.